Раздумывая "куда пойти, куда податься, кого найти, и где сплавляться",
мы вновь, как и в прошлом году, выбрали Капшу.

В 2001 году, мы уже проходили Капшу, но не всю. Добравшись автобусом от Лодейного
Поля до Ребович, сплавлялись оттуда. Даже для нас, почти полных чайников, которыми
мы тогда, несомненно, были, тот сплав показался скучным. Ну, покачало пару раз
на перекатах и сливчиках. Ну и что?

Впрочем, самый интересный участок, если судить по картам и описаниям, от истока
до Ребович, мы как раз и пропустили. Встреченные нами на обратном пути байдарочники,
потеряли там "Таймень". Да и если верить карте, то падение уровня
на 40 метров на первых двух километрах от истока, вкупе с резкими поворотами,
будили законное любопытство. Кроме того, для меня, уроженца Лодейного Поля,
было любопытно посмотреть на Вепсские деревни, и пройти таки реку до конца.
Немаловажно и то, что в Коковичах, в середине маршрута, у меня была дача с банькой.

Состав участников за год почти не изменился: Я, Антон, Миша и Тоня. В прошлом
году вместо Тони с нами была Катя, которая в этом сезоне не смогла поехать.

С Антоном и Мишей, ныне студентами Геологического факультета Петербургского
университета, я познакомился в 1999 году на Байкале, где они, тогда ещё школьники,
путешествовали в составе геологической группы Пермского клуба. Но это отдельная
история.

Предпоходная беготня заняла три дня. У нас недоставало байдарки, и кое-чего
из снаряжения. Байдарку мы, в конце концов, одолжили у друзей, раскладку составили,
водку закупили. Не хватало только спасиков и касок. В последний момент я вспомнил
объявление в Fido, созвонился с Борисом, и поехал к нему. Борис Тёрушкин ("Адмирал"),
колоритнейшая личность, плотовик, продал мне недостающие спасики. Это были морские
надувные спас-жилеты. С лампочкой и свистком. Касками мы вообще не заморачивались.

Я заранее рассчитал сцепку поездов-автобусов. Чтобы успеть добраться за один
день, нужно было выезжать на первой электричке, в 4.30 утра, поэтому мы решили
ночевать на вокзале.

Приехав на Московский вокзал в 11 часов вечера, мы застали три или четыре группы
туристов, объёмный багаж которых выдавал в них водников. Расспросив, кто куда
едет, мы преисполнились расстроенных чувств: Все шли на Кавказ, Алтай, в Карелию.
В крайнем случае на Валдай. Четверка, пятерка, катамараны. И только мы, как
последние лохи шли в Ленинградскую область. В час ночи вокзал закрыли, и мы
перебрались на перрон.

Было холодно, около нуля, ветер и хотелось спать. Мы разложили рюкзаки и байды
прямо на перроне, около билетных касс, вытащили спальник и залегли в ожидании
электрички.

Стаи ментов, шныряющие по привокзальной территории, нас не трогали. Я выдвинул
версию, что это моя бородатая и очкастая рожа выглядывавшая из под спальника,
внушает им доверие, но эта версия не получила одобрения. Приболевший Миша сбегал
за "лекарством", они втроём немного "полечились", и мы задремали
до утра.

В дороге мы провели целый день: электричка до Мги, перерыв двадцать минут, электричка до Волхова, перерыв сорок минут, подкидыш до Тихвина, перерыв три часа, автобус до Шугозера, перерыв час, автобус до Корбенич.

В Тихвине мы ходили по магазинам и просто гуляли. Было первое мая. Город бурлил
- коммунисты проводили митинг, и орали что-то с трибун, когда мы проходили рядом.
Один из ораторов в риторическом угаре продекламировал: "Господа демократы,
ограбившие Россию! Где же вы! Мы хотим плюнуть в ваши наглые, сытые рожи!"
Моя политическая натура подобного не стерпела, и я громко крикнул: "Эй
ты, коммуняка! Иди сюда! Увидишь, блин, настоящих демократов!" Оратор,
поддержанный ревом толпы, нас не услышал. Зато одинокий мужчина люмпенской наружности, шедший впереди нас, испуганно оглянулся, и, видимо приняв на свой счет мое предложение, побежал, устрашенный нашим туристско-камуфлированным видом. Антон с Мишей, очевидно не горевшие желанием принять участие в политических битвах, поспешили увести меня с площади.

До Шугозера мы добрались без приключений. Расстроило только отсутствие других
сплавщиков - мы рассчитывали на веселье на реке.

Дожидаясь автобуса, залезли на строящуюся часовню, прямо над остановкой - с
нее открывался великолепный вид на окрестные леса и озёра.

Аборигены, постепенно скапливавшиеся на остановке, вступили с нами в разговор.
Нас интересовало, вскрылись ли озёра. Как всегда, мнения разделились, но большинство
считало, что вскрылись. Обнаружилось, что за последние дни, в верховья Капши,
проследовало несколько групп байдарочников. Поведали нам и местные легенды.
Выходило, что Капша - опаснейшее место, где каждый год гибнут люди. Впрочем,
подробности, сообщаемые аборигенами, позволяли заключить, что речь шла об одном
случае, обросшем легендами.

В подошедший автобус байды мы засунули в самый конец салона, и правильно сделали:
быстро набежавший народ наполнил его до отказа. Вообще меня удивила относительная
цивилизованность тех мест. Я ожидал совсем "медвежьего" угла. А тут
даже в Корбеничи автобус шел три раза в день! По сравнению с лежащей западнее
и хорошо мне известной дорогой Лодейное Поле - Тихвин, где автобусы ходят три
раза в неделю, это автобан какой-то! Да и местность выглядела освоенной - кругом
поля и деревеньки. Впрочем, так продолжалось только до Пашозера - там народ
весь вышел, а дорога приобрела "нормальный", дикий вид.

Обнаружились и первые "туристы" - два паренька из Тихвина - они ехали
в Усть-Капшу "погулять" по берегу. Сначала мы не поняли смысла их
"прогулки", и только с развитием событий, у нас появилось первое предположение.

После Пашозера в автобусе остались мы, несколько лесорубов, "туристы"
да пара-тройка дачников. Сразу за мостом через Пашозеро, дорога превратилась
в узкую грунтовку, причудливо извивающуюся среди болот. Таежный лес близко подступал
к дороге - протянув руку, можно было ухватится за мохнатые ветви елей. Везде,
особенно в ельнике, лежал снег. Местность выглядела настолько дико, что выйди
на дорогу Леший с допросом кто - зачем пожаловал в мои владения, это выглядело
бы здесь более уместно, чем наш автобус. Пошли горки - мы взбирались на Вепсовскую
возвышенность. Внизу, между горками, с востока на запад, бежали полноводные
по весне ручьи. В двух или трех местах, разлившиеся воды, заполонив трубы, затопили
дорогу. Автобус медленно, словно подкрадываясь, подъезжал к размывам, переползал
их, и тяжело пыхтя, лез в очередную гору.

Было около шести, когда нас выгрузили прямо на берегу Капшозера. Моросил холодный,
нудный дождь. Мы навьючили на себя байды, и перешли по понтонному мосту узкое
здесь озеро. И неожиданно встретили байдарочников. Они были уже весьма "хорошие",
и торопливо натягивали шкуру на Таймень-тройку. Из расспросов выяснилось, что
утром из Питера пришел "Икарус" с несколькими группами сплавщиков.
Большинство сразу пошло к Капше, а их группа решила сначала порыбачить на озере,
и уплыла в другую сторону. Ну а эти деятели, наверное, понимали "рыбалку"
как герои известного анекдота - чего там сложного - наливай да пей. Впрочем,
скоро и уплыли и они.

Мы остались одни, и, спрятав от усиливавшегося дождя вещи под тентом, приступили
к сборке нашего флота. Флот состоял из двух байдарок - Тайменя-двойки, и Салюта-тройки.
Таймень, одолженный у друзей, год назад уже плавал в Капше. Подержанный Салют,
купленный незадолго до этого в "Терре", пока еще не был испытан "на
водах". Когда я его покупал, то поразился деревянному днищу, фальшборту,
и размерам. После сплава я намеревался отвести его в Приозерск, оставить у друзей,
и использовать для плавания по тамошним озёрам. Поскольку я купил его недавно,
то еще не успел найти фартук. Тогда меня это не особенно взволновало - прошлой
весной проходили же Капшу безо всякого фартука! Собрав байды, мы поплыли искать
исток реки и место ночлега. Исток нашелся быстро - вода с шумом устремлялась
под мост. В наступающих сумерках мы не решились подойти поближе, и проплыли
мимо.

Уже темнело, когда мы пристали к берегу, метрах в пятистах от деревни. Вытащив
байды на сочащуюся водой землю, всю продырявленную кротовыми норами, мы поставили палатки и заночевали.

Капшозеро узкое и очень длинное озеро, протянувшееся с северо-востока на юго-запад
на несколько километров. Ширина его не велика, в среднем 200-300 метров, так
что если не знать что это озеро, то казалось что ты стоишь на берегу огромной
реки. В окрестностях много деревень, в основном вепсских; Они почти заброшены,
лишь летом сюда приезжают из городов дачники.

Пока закипал чай, мы держали совет. Было решено осмотреть реку на первых двух-трех
километрах.

Утром, оставив Тоню кашеварить, и следить за лагерем, я, Антон и Миша отправились
в деревню на разведку.

Встреченный нами рыбак, шедший проверять сети, щедро расставленные в озере -
мы вечером едва нашли проход между ними к берегу - рассказал много интересного.
Он подтвердил, что вчера вниз по реке ушли несколько групп сплавщиков. И некоторые
уже вернулись. Он видел лично двоих. Они возвращались обратно в "одних
рубашках". Такое по его словам повторялось каждый год. Рыбак советовал
пройти до устья Сарки по дороге, обойдя самые опасные пороги, и начать сплав
оттуда.

Дойдя до деревни - к слову она называлась Усть-Капша, как другая, в месте впадения
Капши в Пашу, мы перешли реку по деревянному мосту. Раньше на этом месте была
плотина, регулирующая сток озерных вод. Но после запрета молевого сплава в начале
девяностых годов, плотину забросили, и ныне о ней напоминали лишь обломки бревен,
торчавшие в реке, с застрявшими в них глыбами льда. Идя по деревенской улице,
мы увидели шесть человек, идущих нам на встречу. Издалека было не видно, к какой
категории населения они принадлежали. На местных жителей они не походили, и
к туристам их бы не взяли - ничего из снаряжения при них не было. Впрочем, один
парень держал в руках весло от катамарана.

Поравнявшись с ними, мы поинтересовались, что собственно случилось. Рассказ
ребят нас поразил. Они потеряли два ПСНа!

- Река, кажется, простой, и валы маленькими; Но они частые, злые. Плоты просто
залило по самые бортики. Они стали неуправляемыми; нас било о берега; один налетел
на дерево, его прокололо и унесло; Второй затащило под ветки, мы сами едва выплыли.
Плот там и остался - его вытащить мы не смогли.

Ребята были из Тихвина, и теперь возвращались домой без вещей, с одним веслом,
но довольные, что остались живые. Наше уважение к реке сильно возросло: ПСНы,
спасательные надувные плоты, славятся своей живучестью. Даже в анекдотах:

К страшному порогу приближаются байдарка, катамаран, и ПСН.

На байдарке молятся, судорожно гребут, входят в порог - на выходе выплывают
трупы.

На катамаране все крепче держатся за весла, входят в порог, их бросает на камни,
переворачивает - из порога выходит покореженный катамаран.

Подходит ПСН. Оттуда высовывается голова человека, глаза округляются, и он кричит:
хватайте стаканы, сейчас качать начнет!

И вот теперь эти ПСНы похоронила Капша…

Ребята рассказали, что не только они потерпели бедствие. Пока они блуждали по
берегам, мимо них проплыла пустая байда, гермы, весла и в довершение картины
- перевернутая байдарка, на днище которой сидел мужик без весла, и громко желал
оттуда убраться. Встречали они и иных "героев сплава", понуро собиравших
по берегам остатки своего снаряжения.

Пытаясь пройти к реке, мы уперлись в забор, за которым местная жительница, по
виду вепсска, копалась в огороде. Она показала нам дорогу к реке в обход деревни,
и рассказала, что раньше по Капше местные жители сплавлялись даже на обычных
лодках.

Выйдя, наконец, к началу порога, мы остановились на совещание. Увиденное и услышанное не внушало оптимизма. Где-то в вверху, над крутым обрывом берега, перекликались
неудачливые сплавщики. Мы решили идти в пороги пустыми, перенеся вещи в устье
Сарки.

Вернувшись в лагерь и позавтракав, мы погрузили вещи в байды, и приплыли к мосту.
Вытащив их на берег и оставив под надзором местного жителя, мы пустились в путь
к Сарке.

Дождь, отмечавший наш приезд, кончился еще вчера. Светило солнце, было по-летнему
жарко. Дорога извивалась среди холмов, и местами терялась. В голом лесу было
еще очень много снега.

В устье Сарки еще лежал снег. Мы спрятали рюкзаки в кустах, и пошли обратно
к деревне по берегу, осматривая предстоящий путь.

Капша у истока представляла собой весьма интересное зрелище. Бурная вода начиналась
почти сразу у моста. Но это еще не был порог. Более или менее он начинался у
бывшего лесосплавного причала. Река делилась на несколько рукавов, огибавших
маленькие острова. Самый большой проход был в довершение всего перегорожен грядой
камней. На байдарке можно было пройти только в двух местах - справа или слева
от первого острова. Но если вы выбирали левый путь, то попадали в никуда - метров
через тридцать он заканчивался "канализацией" - большим ящиком, в
который уходила вода. Правый путь тоже не был легок - необходимо было вписаться
в ворота шириной 2-3 метра, да еще с поворота!

После чего река начинала биться в узком каньоне, иногда делая почти полную петлю.
Струю прижимало то вправо, то влево. В районе памятника, где погиб сплавщик,
струя особенно резко ударяла в левый берег, прямо в огромный камень. В высокую
воду он не виден, и представляет реальную опасность. Чуть ниже русло слегка
выравнивалось, но взамен река превращалась в гладильную доску из частых, резких
волн. А сразу вслед за этим, воды реки растекались тысячью струй между островов
и затопленных деревьев. Еще ниже впадала Сарка, и Капша немного остепенялась.
При всем том, настоящего порога нигде не было. Опасность представляли повороты,
сумасшедший напор течения, и торчащие в воде и нависающие деревья.

Мы осмотрели реку насколько возможно. Но сложный рельеф не позволял сделать
это качественно. Со склонов каньона, в котором петляла река, стекали многочисленные
ручьи, многоводные от тающего снега. За долгие годы они пропилили себе глубокие
овраги. Густой лес, а у самой реки кустарник, не прибавляли проходимости. И
в довершение всего, снег здесь, похоже, и не начинал таять. В одном месте я
провалился почти по пояс.

Увидев реку во всей красе, мы окончательно настроились на серьезный лад, а Тоня,
по-моему, вообще впала в транс.

Тем не менее, мы решили не отступать. Отсутствие фартука на "Салюте"
делало сплав практически обреченным, но у меня была небольшая надежда, что благодаря
своим размерам, мы проскочим порог без киляния.

Взбодренные увиденным на реке, мы сели в байдарки, проверили емкости непотопляемости и отчалили. Первый участок до лестного причала мы прошли хорошо - "Салют"
своей массой продавливал валы, и катился дальше. Беспокоило только отсутствие
отработанного взаимодействия с Тоней. Впрочем, отдаваемые диким голосом команды
"левой, левой греби, бля…" оказывали нужное воздействие. "Таймень"
с Антоном и Мишей шел впереди. Следить за ним у нас было время только до лестной
биржи. Слегка задев камни при проходе ворот, мы влетели в порог. Бедная Тоня!
Сидя на носу, она принимала на себя весь удар волн, и еще ухитрялась как-то
реагировать на мои команды. Мы неслись с пугающей быстротой, и только успевали
вписываться в повороты. Нас таки приложило пару раз о кусты, в лодке начала
накапливаться вода - я так до сих пор не знаю, разодрало нам бок о кусты, или
вода просто попадала сверху. Я попробовал найти место, где можно было причалить,
мы отметили его примерно посредине порога, когда осматривали реку, но не успел
не только зачалиться, но даже увидеть его. Нас повлекло на камень, каким-то
невероятным усилием, мы успели отвернуть от него, мимо пронесся памятник погибшему
воднику, и мы вошли в предпоследний участок порога, "гладильную доску"
метров триста частых, резких валов метра по полтора высотой. Почти сразу байдарка
наполнилась до краев водой, последним усилием я попытался направить ее к берегу,
но она просто ушла под воду, потоком ее выдернуло из-под нас, и мы оказались
в реке.

Я человек осторожный, и не часто попадаю в экстремальные ситуации. И водник
из меня почти никакой, до этого случая я не разу даже не килялся. Так-что попадание
в майскую воду, в компании плывущего льда, привычным для меня отнюдь не было.
Не добавляли бодрости и вычитанные где-то сведения, что у человека попавшего
в ледяную воду, есть всего пять минут, чтобы выбраться, а потом его начинают
сводит судороги.

Вспоминая сейчас этот момент, я удивляюсь своим мыслям. Хотя это были не мысли,
а скорее четкое осознание реальной опасности, очень реальной опасности, вкупе
с пониманием, что у меня всего пять минут, чтобы выбраться на берег.

Впрочем, одна мысль все-же была - "Кажется, в такой ситуации в книгах полагается
спасать девушку" - вот клянусь, что именно это и пришло мне в голову, причем
очень отстраненно, как-то мимоходом, в третьем лице. Тем не менее, повинуясь
ей, я протянул руку, и поймал Тоню за капюшон ее куртки. Под напором воды она
немедленно ушла под воду, и стала отбиваться. Несколько удивившись, отчего это
"спасаемый" отбивается, я тем не мене вынужден был отпустить ее. Через
некоторое время мне удалось зацепиться за кусты, и вылезти на берег. Оглянувшись,
я увидел Тоню, которая уже практически тоже была не берегу - ей удалось вылезти
раньше.

Мы очутились в начале последнего участка порога, на одном из многочисленных
островов, которые разбивали поток на множество струй. Казалось, да так оно и
было, что река просто попадала в лес, и текла сквозь него. Это было скверно
- предстояло перебираться на "материк". Слегка придя в себя, мы попытались
форсировать в наиболее узком месте поток- это казалось не сложным, так-как глубина
была всего по колено, и ширина метров шесть-семь, но скорость течения была такова,
что нас чуть не сшибло с ног.

Когда мы, наконец, переправились, на другом берегу появились бегущие Антон с
Мишей - достигнув устья Сарки, они подождали нас, и не увидя побежали искать.
Кое-как объяснившись с ними, мы решили дойти до устья каждый по своему берегу,
и попробовать переправится. Кроме того, я еще надеялся поискать свою байдарку.

Увы - пройдя несколько сотен метров, мы нашли только щепку от деревянного остова
нашей байдарки, с завернутым штопором куском металла - жестоко вырванном креплении
из кильсона. Кроме того, мы увидели каяк, зажатый течением между деревьев в
том самом лесу, куда втекала река, и самое главное, встретили собратьев по байдаркокрушительству.

Они рассказали, что у них кильнулись три байдарки, потерялись многие припасы,
одну девушку приложило головой о камень, и поэтому они проводили сейчас спешные
спас работы, и готовились к эвакуации. Кроме того, они сообщили нам, что видели
еще несколько экипажей, разыскивающих остатки своего снаряжения по берегам Капши.

Добравшись до Устья Сарки, мы поняли, что переправиться не удастся - река "успокаивалась" лишь на метров сто, а затем уходила в новый порог.

Поэтому мы решили возвращаться вверх по течению, к деревне, к мосту.

Пригревало почти по летнему теплое солнце, и когда мы дошли до деревни, то совершенно
высохли. Решив купить картошки, мы зашли в какой-то дом, и увидели целый забор
из …байдарочных весел. Хозяин поведал, что летом, когда спадает вода, "этого
добра" можно найти навалом, и обещал, если мы захотим, продать нам по сходной
цене байдарку, которую он непременно отыщет после столь урожайного на киляния
мая.

Мы вспомнили наших попутчиков по автобусу, тихвинцев, ехавших "погулять"
по Капше, и решили, что они, наверное, на самом деле за этим и ехали, и сейчас
мародерят по берегам. А еще, у нас зародилась идея на следующие выходные вернуться
сюда, и самостоятельно, без помощи корыстолюбивого аборигена отыскать себе байдарку.

Аборигены, кстати, принадлежали в большинстве своем к загадочному народу - вепсам.
Светловолосые, они всегда вызывали во мне любопытство. Еще утром, когда мы ходили
на разведку, то долго прислушивались к напевному разговору двух бабушек в огороде,
пока не поняли, что они говорят не по Русски. Вепсы- родственники финнов, карел
и эстонцев, мирно испокон веку жили в глуши лесов на стыке границ современных
Ленинградской и Вологодской областей, и Карелии. Ныне они почти совсем исчезли,
или, вымерев, или смешавшись с русскими.

(Наш друг, Петр Шкомов, большой поклонник анекдотов о медлительности финнов
и эстонцев, услышав о бытие их родичей вепсов на востоке области, не преминул
это обыграть - Обложили! На западе - Эстонцы. На севере - Финны. На юге - Ижора.
И на востоке - на тебе, Вепсы!)

Когда мы подошли к лагерю, сгустились сумерки, и там уже гостеприимно горел
костер, стояли палатки, и наши друзья ждали нас, приготовив ужин. Обмен впечатлениями,
совет, похожие истории, "лечение", затянулось допоздна, пока, наконец,
мы не свалились в свои палатки. Антон с Мишей, уральцы, рассказывали об историях
сплавов на Урале, о том, что там ежегодно гибнет около двадцати- тридцати сплавщиков,
и о том, как они "мародерили" на катамаранах отнимая водку у догоняемых
экипажей. Вспоминали, что, вооружившись биноклем и имея толику смелости и ловкости,
можно неплохо поживиться, подбирая потерянные при киляниях рюкзаки и другие
вещи.

Было решено, что утром, мы с Тоней будем пробираться ко мне на дачу, а Антон
с Мишей, продолжат сплав. Это казалось не опасным, мы предполагали, что основной
порог позади, и они легко достигнут цели днем следующего дня.

Утром, проводив ребят, мы понуро побрели на автобус. В качестве сувенира, они
увозили частичку нашей байдарки. Тогда нас это их не насторожило

Добравшись до Кокович, мы с нетерпением и завистью принялись ждать ребят. Чтобы
не беспокоить родителей подробностями купания, я сказал, что байдарка отвязалась
и уплыла, и нам пришлось возвращаться. В подтверждение этой истории, я показал
на вещи, и спросил, как они сохранились бы в противном случае? Родители сделали
вид, что поверили.

По нашим прикидкам, ребята должны были приплыть в Коковичи в первой половине
дня, на следующий день как мы с ними расстались. Однако их не было, и мы начали
беспокоится. Вечером, однако, они появились. Без вещей. В каких-то лохмотьях
на ногах, но зато в спас - жилетах.

И рассказали…

Отплыв от устья Сарки, Антон с Мишей сразу попали в порог. Несколько поворотов
преодолели удачно, а потом - влетели под двойную расческу- с двух берегов неширокой
реки в одном месте соприкасаясь верхушками, лежали березы. Байдарка кильнулась,
и они оказались в реке. Миша почти сразу выбрался на берег, а Антон продолжал
волочиться за байдаркой. Как оказалось впоследствии, он зацепился ногой за чалку.
Миша, видя, что Антона уносит, решил, что оставаться одному на берегу не правильно
(хотя, может, ему просто купаться хотелось), бросился в реку, и поплыл за Антоном.
Затем снова выбрался, и снова бросился. К этому времени Антон дотянулся до ножа,
перерезал чалку, выбрался на берег, и провожал глазами уплывающего за поворот
Мишу. А тому стало совсем плохо. Ибо в воде плавал лед. И стало сводить руки.
Чтобы хоть как-то восстановить чувствительность, ему пришлось кусать себя за
руку. Немного помогло, и Михаил вылез на берег. Правда, оба сапога сорвало потоком.

Итак, диспозиция - нет ни байдарки, ни снаряжения, ни еды, и даже сапог нет.
До ближайшей деревни- 12 км, по изрезанному весенними ручьями и еще сильно заснеженному
берегу. Денег и документов, кстати, тоже нет. Пошарившись по берегу, в куче
оставшейся от какого то предыдущего кораблекрушения, удалось к счастью найти
один сапог на три размера меньше. И они пошли. По пути увидели сначала две байдарки,
вынесенные на берег - без весел - скорее всего, люди вытащили их, а затем почему-то
решили срочно убраться оттуда. Видели они и свою байдарку - ее прибило к берегу,
но вытащить ее они не смогли, ее снова сорвало, и затащило в протоку на противоположном
берегу реки. К вечеру они достигли Ребович, и там раздобыли еще один сапог -
на туже ногу, и на два размера меньше. И продолжили свой путь - ибо в Лодейнопольском
районе с автобусным сообщением совсем плохо, особенно в таких отдаленных деревнях
как Ребовичи. И потопали они по дороге дальше, поближе к цивилизации.

И тут…Нет, вы поймите меня правильно…я, собственно, рассказываю эту часть истории
со слов ребят. А они люди здравомыслящие. По крайней мере, всегда были. Хотя,
опять-же переживания этого дня…В общем, отойдя от деревни по дороге, на некоторое
расстояние, в уже сгущающихся сумерках они увидели выходящего из-за дерева …леопарда.

Все окончилось благополучно. Леопард оказался на цепи. Оказывается, какой-то
москвич, муж женщины родом из тех мест, привез ее навестить родину. Ну и своего
ручного леопарда привез, развеяться, так сказать. Он накормил ребят шашлыками,
и они пошли дальше. А дальше - ну дальше не интересно. Все почти обыденно -
ночевка в лесу, при минусовой температуре практически в одних спас - жилетах,
пеший переход в тридцать километров, автостоп на машине с батюшкой на 10 км,
и еще пятнадцать км. пешком - заметим, Миша шел в сапогах на одну ногу. И -
они у меня дома, на даче. Совсем не о чем рассказывать.

…Простуда Миши, кстати сказать, во время этих приключений прошла.

Вернувшись, наконец, в город, мы сразу стали готовится к спасательно-мародерской
операции. Лежащие на берегу две байдарки, наша байдарка, застрявшая в кустах,
рассказы о многих потерях в те выходные на Капше - все это давало надежду на
успех. Но для этого успеха требовалось привлечь новые силы. Из нашей команды
в спасательную экспедицию вошли только я и Антон. У Миши начиналась сессия,
а почему не поехала Тоня, я уже и не помню. Зато мы привлекли нашими рассказами
о валяющихся на берегу байдарках новые силы- Петра, нашего друга, промышленного
альпиниста, и Вадика, действующего сотрудника МЧС. Вадик стащил на выходные
из арсенала МЧС гидрокостюм, и некоторое другое необходимое снаряжение. Я раздобыл
рации - предполагалось, что мы пойдем разными берегами, и без связи нам было
не обойтись.

Стартовали мы, как и в прошлый раз, на утренней электричке. Неожиданности начались
сразу - на вокзале мы не встретили Петра. Вадик должен был сесть по дороге,
и мы сначала решили, что Петр по какой-то причине решил заночевать у него. Но,
когда Вадик сел, выяснилось, что Петра он не видел. Дозвонившись до Петра, мы
выяснили, что он банально проспал. Следующие несколько минут ему, наверное,
сильно икалось - столько крепких эпитетов пришлось по его имя, особенно со стороны
Вадика.

Дальнейший путь прошел без приключений, пересадки, Тихвин, автобус. Шугозеро.

Выйдя из автобуса в Шугозеро, первым, кого мы увидели, был…Петр. После легкого
обморока, и убедившись, что перед нами не галлюцинация, мы приступили к допросу.

Выяснилось, что, устыдившись своего просыпа, Петр выбежал из дома, и хотя он
почти не знал куда ехать, погнался за нами автостопом. Ему повезло два раза
- во-первых, он поймал машину до Шугозера, еще около Питера, во-вторых, это
"озеро", оказалось тем самым, куда и следовало попасть. Порадовавшись
за Петра, и сочтя его появление добрым предзнаменованием, наша воссоединившаяся
команда продолжила свой путь.

Мы прибыли к истокам Капши в три часа дня, и решили, не откладывая на завтра
приступить к поискам.

Разделившись на две группы, мы пошли вниз по берегам Капши.

За прошедшее время вода спала примерно на пол метра, но ярости реке это не убавило.
Когда мы подходили к памятнику, появились первые следы кораблекрушений. Мы нашли
весло от байдарки, а следом встретили экипаж, занимающийся спас работами. Они
кильнулись еще до основного порога, в районе лесной биржи, и ходили искали свою
байду.

Дойдя до леса в воде, мы обнаружили, что каяк еще все находится там. Вадик облачился
в гидрокостюм, и полез в воду. Достигнув каяка, он провел там достаточно много
времени, но большой пользы это не принесло - сам каяк оказался разбитым, через
проломленное днище свободно текла вода. Какой-то сверток, находившийся там,
изъять также не удалось, поток не позволял. Правда, Вадик нашел топор. Дальнейшие
поиски также не принесли удачи - байдарок, вытащенных на берег, уже не было,
хотя на том месте обнаружилось множество следов просушки вещей, и гора мокрых
конфет. Вадик сильно устал - к этому времени он уже несколько часов провел в
гидрокостюме, хождение в котором по приречной долине, изрезанной оврагами не
прибавляло бодрости, и пару раз лазил в воду. Однако, кроме старой разодранной
шкуры, вытаскивать которую не имело смысла, ему ничего обнаружить не удалось.
Впрочем, по правому берегу, чуть ниже устья Сарки, в кустах, мы нашли множество
костей от Тайменя, и других байдарок. Некоторые были новые, другие уже покрыты
патиной времени. Собирать все это желания не было - целой байдаркой там и не
пахло. Среди этих костей я заметил и несколько знакомых синих щепок от своего
Салюта. Наконец, мы дошли до того места, где ребята последний раз видели свою
байдарку - увы, ее там не оказалось. Антон решил обследовать берег ниже, а Вадик
с великим трудом добирался до какого-то подозрительного предмета, застрявшего
в кустах посредине реки. Предмет оказался новенькой пенкой, которую Вадик решил
оставить себе в качестве трофея. К Тому времени, как Вадик достал пенку, вернулся
ничего не нашедший Антон, и перед нами встала задача, собраться на одном берегу.
С водоплавающим Вадиком проблем не было, а вот Антона пришлось переправлять,
наладив веревочную переправу. Слегка промочив попу, он оказался на нашем берегу.

Ночь прошла как обычно, с историями, песнями, выпивкой, и Петровской солянкой.
Река таинственно шумела внизу под нами, туман, наползавший с низин придавал
окружающему сказочный вид - словом, мы не пожалели о том, что поехали, несмотря
на неудачу экспедиции.

Утром Петра ждал сюрприз - в его веко впился клещ. МЧС, в лице Вадика немедленно
пришел на помощь. Он смазал клеща остатками вчерашней солянки, и принялся тащить
его при помощи больших клещей. Вы никогда не видели, как из века клещами, простите
за каламбур, тащат клеща? Зрелище, надо вам сказать, познавательное, и запоминающееся как для зрителей, так и, судя по тому, что Петр часто об этом вспоминает - для пациента. Впрочем, все закончилось благополучно, злодейский клещ был удален,
и мы собрались в обратный путь.

К слову о клещах. Бассейн рек Капши, и в особенности лежащей чуть севернее Ояти
самое клещеопастное место в Ленинградской области. Клещей тут столько, что порой
становится страшно. Сезон начинается в середине мая, и длится где-то до начала
июля, хотя и в июле, и в августе их также можно обнаружить. Практически любой
поход в лес заканчивается тем, что на одежде или уже впившимся обнаруживают
клеща. А уж бедные домашние животные - проведи рукой у собаки там, где она не
может выгрызть себе клеща, и обнаружишь их десятки. Самое скверное, то, что
люди болеют. Энцефалит не шутка, например, только в Коковичах, на моей даче,
в 2004 году переболели энцефалитом четыре человека, и это при населении меньше
сотни человек.

Выходя к деревне, мы два или три раза встречали бродящих в поисках своего снаряжениях
свежекильнувшихся граждан. Последняя встреча закончилась трагикомично - они
опознали в выловленной Вадиком пенке свою, и попросили ее вернуть. Добросердечный
Вадик вернул, но какими глазами он провожал этих туристов! В общем, река не
вернула нам ничего. Почти ничего.